"И вообще я хочу свалить! Убраться как можно дальше от войны!" – уже мысленно прокричал Вадим.
— Вы хоть понимаете сколько их?!
— Да.
— Они же вас уничтожат! Если вы будете совершать регулярные нападения, вас загонят как бешеных собак и перестреляют или потравят!
— Вполне возможно. Но это наша война и какая разница, где нас перестреляют, здесь в лесах или же в окопе на линии фронта?
— Делайте что хотите…
Трофим кивнул и отошел к своим товарищам по несчастью.
"А действительно, какая разница, где нас прихлопнут? — невольно подумал Вадим. — Здесь или там. Там даже на это шансов несколько побольше будет. Война все равно меня настигнет, не сейчас так позже, мой уход это лишь отсрочка неизбежного…"
По размышлении Куликов признал правоту Трофима. Черт ее знает, где в действительности сейчас линия фронта? А ну, как и впрямь китайцы под Уралом уже стоят? Связи-то нет, даже вражескую пропаганду не послушать. Вот если бы был хоть один шанс действительно избежать войны, смотаться куда-нибудь за океан, тогда другое дело.
Но такой возможности нет, разве что вплавь, через Северный полюс. Глобальное потепление, конечно, сделало свое дело, льда там почти нет, но вряд ли вода там стала настолько теплой. Чтобы убраться на американский континент, нужен самолет. Но вряд ли его реально угнать… А если и угонит, то его собьют свои же. На лодке? Никакого топлива не хватит. Можно конечно на веслах догрести… есть же чудики что Атлантический и Тихий океаны переплывали вручную… Но ему сил на такой подвиг точно не хватит. Погранцы опять же, могут поймать.
Есть конечно вариант затеряться в северных лесах. Нет, это не вариант по многим причинам.
Потом нужно как-то от своих сослуживцев избавиться.
Что ж, остается только одно…
— Уговорили, — сказал Вадим утром начавшим собираться партизанам. — Мы с вами. А то без нас, вас все равно всех перебьют как куропаток в первой же переделке.
— Мы рады, что вы передумали.
— Идем в Новый Уоян. Городок небольшой, стратегического значения не имеет, но нам перед первым настоящим делом нужно хорошенько затариться всем необходимым: жратвой, одеждой, боеприпасами, средствами защиты, как брониками так и от химии…
И началось. Партизаны под командованием Куликова развили бурную деятельность. Потеряв гражданских, они тем самым потеряли центр притяжения, что сковывал их действия, заставляя куда-то постоянно возвращаться. Теперь отряду никого не требовалось охранять и куда-то вести, они стали свободными как ветер в поле и мотались из стороны в сторону скорым маршем. Отследить их передвижения и как-то обнаружить, чтобы уничтожить стало практически невозможно, ведь они действовали совсем маленьким отрядом.
Что касается деятельности то тут партизанам сильно повезло в первом же налете на Новый Уоян. Ну кто мог предполагать что им так сильно подфартит? В разгромленном полицейском отделении, они помимо всего прочего, что им требовалось для успешной партизанской деятельности, обнаружили целых два ящика с тротилом и простейшими запальными детонаторами. Это ли не удача?!
Подобный подарок судьбы определил тактику первых недель партизанского отряда. Разделившись на четыре группы по десять человек, став еще более незаметными и скорыми в передвижении, они принялись взрывать железнодорожные пути. На северном участке между Улюнханом и Северобайкальском. На западном участке между тем же Улюнханом и Баргузином. На востоке между Багдарином и Романовкой. На юге между Первомаевкой и той же Романовкой, совершая рейд отдельной группой еще южнее к Петропавловску-Забайкальску.
Постоянными диверсиями партизаны на две недели буквально застопорили всякое движение на северном направлении, а южные ветки от перегрузок застопорились сами собой, не выдерживая возросшей нагрузки на железнодорожное полотно.
Когда закончился тротил, пришлось вернуться к первоначальному плану – ночным нападениям на посты полицаев стоящих на выездах-въездах в крупные населенные пункты. Обстрелы небольших колонн полицаев то тут, то там. Эти же нападения позволяли пополнять запасы вооружения и боеприпасов. Оружие складировалось в схронах. В конце концов, они не собирались до конца действовать малой группой, так действительно никаких физических сил не хватит, да и много не свершить. Отряд нужно расширять. И они его расширяли, время от времени совершая дерзкие нападения на концлагеря.
Освобожденным сразу говорилась цель их освобождения и кто не хотел в отряд, могли гулять на все четыре стороны. На этот раз цели у отряда были другие – вести вооруженную борьбу с захватчиками и никто связываться с гражданскими, чтобы снова уводить их куда-то в безопасное место не собирался. Жестоко? Возможно, но это война и у нее другая мораль.
Отряд рос до сотен человек, разбивался на несколько групп, действовавших самостоятельно в самых разных районах Забайкалья. Но без потерь, понятное дело, не обходилось. Китайцы и полицаи выслеживали и уничтожали неопытные отряды. Такова правда жизни на войне и от нее никуда не деться. Но процесс не останавливался и отряд снова рос, продолжая делиться точно амеба, продолжая свою вредоносную деятельность, набираясь опыта и сил.
Все-таки с взрывчаткой необходимой для этой деятельности – развернутой рельсовой войны, на захваченных постах, отделениях полицаев, разбитых конвоях было туго, но им нашли достойную замену – ломы и гаечные ключи.